Мистификация века - СПИД (часть 2)
- написал: Aleksandr39
- 3651
- 3
Что я думаю про так называемый СПИД.
Как напугать 6 млрд человек? Кометой, приближающейся к земле? Концом света? Ведьмами? Новое время придумывает новые страшилки. Среди них виртуальный вирус СПИД.
Среди ваших знакомых есть люди, больные именно СПИДом, а не малокровием, туберкулезом, саркомой. Я что-то не встречался. А ведь по статистике это очень распространенное заболевание. Или это болезнь африканских негров, а у нас иммунитет.
Сейчас уже много порядочных ученых заявляет, что СПИДом, в лудшем случае называют снижение иммунитета у людей, ослабленных другими болезнями или ведущими нездоровый образ жизни.
СПИД — это грязный пиар. Яркий пример массовой истерии и внушаемости.
Не было ни одного лабораторного опыта на животных, в котором вирусоноситель заразил бы здоровую особь. Сказки нового времени, под которые можно подвести рекламу презерватива, контрацепции, семейной морали, чего угодно.
Да если бы СПИД был, мы бы давно уже все через комаров позаражались. Это ведь те же шприцы без дезинфекции.
Ну и ладно, мое знакомство со сказками закончилось на братьях Гримм. Но среди них не было такой гнусной, как эта.
08.09.03 Ересь под названием СПИД и Новые Епископы
http://www.simoron.orc.ru/spid.html
Из книги Джеймса П. Хогана «Ракеты, Красноголовые и РЕВОЛЮЦИЯ», изданной в США в 1999 г. (JAMES P.HOGAN Rockets, Redheads & REVOLUTION)
Перевод с английского А.В Богданова
Считается, что наука имеет дело с объективной реальностью, — с тем, что существует на самом деле, и что лежит вне человеческих возможностей и желаний оказать влияние. Её убеждения основываются исключительно на фактах, а последствия, как хорошие, так и плохие, выходят такими, какими уж получатся. Политика же имеет дело со способностью людей изменяться, и её убеждения, получая соответствующий отклик, вызывают появление новых политических программ. Но в этом случае слишком часто правда остаётся далеко в стороне.
Когда в начале 80-х годов вспыхнула истерия, связанная со СПИДом, я жил в Mother Lode country в предгорьях Сьерра Невады в северной Калифорнии. Поскольку я давно уже исключил средства массовой информации из числа достоверных источников каких бы то ни было сведений, я не уделил ей большого внимания. Моим близким другом и приятелем по выпивке был в то время бывший армейский физик, помогавший тогда мне в работе над несколькими книгами. Из любопытства мы проверили официальные данные департаментов здоровья различных городов и штатов. Во всей Калифорнии оказалось около 1100-1200 случаев, и все они практически полностью относились к двум чётко ограниченным районам Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, связанным с наркотиками и другими далёкими от меня образами жизни. Так о какой же великой “эпидемии” нам толковали? О, но мы же ничего не понимаем, сказали нам. Она распространяется новым вирусом, который на 100% смертелен, и готов заразить всё население целиком. Его можно получить от секса, от туалетных сидений, от своего дантиста, от вдыхания воздуха, и тогда уже нет никакого спасения. Род человеческий может исчезнуть.
Но и этому я не поверил, хотя и не мог дать хорошо обоснованного объяснения. Одной из причин было то, что, хотя СПИД был вокруг уже в течение нескольких лет, он всё ещё явно ограничивался первоначальными группами риска. Если он собирался “взорвать” всё население, должны были существовать бесспорные свидетельства этому. Их не было. Другой, более серьёзной причиной, я думаю, было то, что разжигание страстей у публики стало такой прибыльной и политически плодотворной индустрией, что чем более ужасающей выглядела ситуация, тем более скептически я реагировал. Все вопли противоречили тому, что говорили мои собственные глаза и уши. Из тех, кого я знал, никто не имел этой болезни. Никто из тех, кого я знал, не знал никого, кто её имел. Но “все знали”, что она была всюду. Я не сомневаюсь, что, когда Черная Смерть поразила Европу, или оспа добралась до американцев, люди знали, что действительно имели дело с эпидемией. Если же для того, чтобы убедить вас в наличии проблемы, нужна стоящая миллиарды долларов пропагандная индустрия, это значит, что проблема не так уж и велика.
Так я продолжал жить, почти не вспоминая о ней, пока не посетил Калифорнийский университет в Беркли и не встретился по убедительному совету нашего общего друга с Питером Дуесбергом (Peter Duesberg), профессором молекулярной и клеточной биологии. Беседы с Дуесбергом и его коллегами, как первая, так и последующие, ошеломили меня и возвратили интерес к этой проблеме. Я занимался этим несколько лет и имел множество контактов по всей Америке и в весьма отдалённых от неё странах — Англии, Германии, Австралии и Южной Африке. Нам нравится думать, что дни Инквизиции миновали. Посмотрите, однако, что может случаться с некорректной по отношению к политике наукой, когда она ступает на путь бандитизма, подталкиваемая огромными деньгами, — и с учеными, которые не обращают на это внимания и пытаются лишь сосредоточиться на том, о чём вроде бы говорят факты.
Прежде всего, надо развеять расхожее заблуждение, будто “СПИД” -нечто новое, появившееся внезапно в районе 1980 года. На деле это -совокупность болезней, существовавшая вместе с нами в течение всей истории медицины, которая в отдельных группах превысила средний уровень частоты заболеваний. Примером может служить Pneumocystis carinnii, -редкий тип пневмонии, которую вызывает обычно мирный микроорганизм, живущий в лёгких почти каждого человека на планете. Как правило, он становится патогенным у людей, больных раком, чьи иммунные системы подавлены химиотерапией.
Присутствие у этих больных в начальной стадии болезни различных условно-патогенных факторов типа кишечных дрожжей подтверждало снижение их иммунитета. Многие из них страдали также ранее редко встречавшейся опухолью кровеносных сосудов, известной как саркома Калоши. Для медицинских авторитетов явилось неожиданностью, что эти случаи были сконцентрированы в группе 20-40-летних мужчин, обычно считающейся здоровой возрастной группой. В результате они стали считать главной и единственной причиной болезни сходные условия их существования. Жертвами были почти исключительно гомосексуалисты, что привело к гипотезе о возбудителе инфекции, передаваемом главным образом половым путём. Эта гипотеза, казалось бы, ещё больше укрепилась, когда в ту же самую общую категорию были включены и другие болезни, связанные с дефицитом иммунитета (туберкулёз среди наркоманов, различные инфекции у больных гемофилией и доноров), и которая к тому времени была официально названа Синдром Приобретенного Иммунодефицита, или СПИД.
Впоследствии, ответственный за это агент был объявлен, новым вирусом уже известного вида “ретровирусов”, который позднее назвали Вирусом Иммунодефицита (ВИЧ). Больные СПИДом страдали от болезней, возникавших вследствие ВИЧ-инфекции, которая, как полагают, уничтожает “Т-хелперы” — вид лейкоцитов, стимулирующих производство антител, соответствующих вторгнувшимся микроорганизмам.
Такова основная парадигма, до сих пор официально обрисовывающая нашу беду. Вирус, о котором прежде никто не слышал, потому что технологии его обнаружения не существовало до восьмидесятых годов, можно поймать где угодно, и против него нет никакой вакцины. Он был найден в Африке в совокупности с разнообразными другими видами болезней, что вызвало предположение, что он оттуда родом, и средства массовой информации упивались описаниями неуправляемой глобальной пандемической чистки континентов. Однажды заразившись, уже нельзя было вылечиться, так что неизбежными и необратимыми становились постепенная чрезвычайно тягостная физическая деградация и финальная смерть.
То, что для кое-кого стало плохой новостью, оказалось благоприятным случаем для огромной, перенасыщенной и в большой степени безработной армии биомедицинских работников, которая, как только это случилось, была мобилизована, оснащена, обучена и стала ожидать той самой критической ситуации. Стремясь в пятидесятых — начале шестидесятых годов уничтожить полиомиелит, медицинские учебные заведения выпустили большое количество вирусологов, нацеленных на получение нобелевских премий. Новые федеральные отделения, созданные для контроля и оповещения об инфекционных болезнях, ждали своего часа. А поскольку в борьбе с раком поиск его вирусной причины окончился безрезультатно, все эти силы, нуждавшиеся в эпидемии, бросились в крестовый поход на разгадку действия нового смертельного вируса и на производство вакцины против него. Никакой вирус не изучался так интенсивно, как этот. Опубликованные материалы исчислялись тысячами, и всем была обеспечена работа, поскольку федеральные расходы возрастали ежегодно на миллиарды долларов. Никогда ещё научно-медицинская братия и руководившие ею бюрократы не получали столь щедрого подарка. Как только ВИЧ стал автоматически приравниваться СПИДу, любой человек, положительно протестированный на этот вирус, становился несчастной жертвой, имеющей право на обслуживание за общественный счёт, что означало прибыльные консультации, доходы от тестирований, и лечение самыми дорогими лекарствами из выпускавшихся когда-либо фармацевтической промышленностью. К тому же, в отсутствие вакцины единственным средством предотвращения эпидемии оказалась проверка на ВИЧ носительство. Это означало создание ещё одного растущего сектора из агентств содействия, консультативных центров, обучающих компаний, а также групп поддержек и советников для обслуживания жертв и их семей. В то время как многие находили мучительный конец, другим было как никогда хорошо. Исследователи, которые иначе провели бы свои жизни, глядя в микроскоп и, отмывая чашки Петри, стали миллионерами, основав компании по производству ВИЧ-тестов и назначив гонорары за их проведение. Бывшие уволенные становились политически заметными и комфортно жили в качестве организаторов программ, финансируемых правительственными грантами, а также за счёт подачек от лекарственных компаний. Настало время действий вместо размышлений и деклараций вместо постановки вопросов. Да и кто захочет канителиться, имея такого золотого гуся?
Затем, в конце восьмидесятых, Питер Дуесберг опубликовал статью, где, представьте себе, пришел к выводу, что СПИД совершенно не может вызываться не только ВИЧ, но и вообще каким-либо вирусом. Фактически, он считал, что “СПИД” не заразен!
Он увидел лишь различные группы людей, заболевших различными способами и по различным причинам, и имевших отношение к специфическим рискам, которым эти группы всегда подвергались. Ни разу не была убедительно продемонстрирована какая-либо общая причина, связывающая их всех вместе. В самом деле, почему слабоумие или изнуряющую болезнь, надо считать чем-то таинственным, раз они не результат иммунодефицита. Наркоманы разрушали свои иммунные системы вводимыми веществами, заражались туберкулёзом (ТБ) и пневмонией через нестерильные иглы и грязные наркотики, изнуряли себя бессоницей и недоеданием, которые обычно сопутствуют такому образу жизни. Гомосексуалисты получали саркомы вследствие практически всеобщего использования азотных ингаляторов, а также в результате дрожжевых инфекций (подавляющих полезные защитные бактерии), возникших из-за передозировки профилактически используемых антибиотиков. У больных гемофилией иммунитет оказывался подавленным повторяющимися вливаниями чужеродного белка. Люди, подвергшиеся, переливанию крови, уже были больны той или иной болезнью. Люди, пользовавшиеся “антивирусным” лекарством азотиоприн (AZT были им отравлены. Африканцы, страдали от совершенно иных болезней, характерных для условий бедности в тропическом климате. Остальные несколько человек заболели по причинам, которые никогда не удастся объяснить. Единственное изменение во времени состоит в том, что некоторые из этих групп численно возросли. Этот рост хорошо согласуется с ростом употребления наркотиков в конце шестидесятых — начале семидесятых, и Дуесберг полагает, что наркотики являются основной причиной наблюдаемого роста.
Дуесберг имеет высокую квалификацию в этой области, но понимание того, что он сделал, вовсе не требует знаний доктора наук или заоблачных высот ума. Начнём с того, что в течение нескольких лет после появления, различные виды “СПИДА” упрямо ограничивались первоначальными группами риска и среди его жертв всё ещё было более 90 % мужчин. Инфекционная болезнь не ведёт себя таким образом, она одинаково воздействует и на мужчин, и на женщин. Распространение новой болезни среди беззащитного населения шло бы экспоненциально. Именно так и предсказывалось вначале, но этого не произошло. В то время как пресса продолжала ужасать мировую публику своими творениями, планета Земля оставалась в порядке. Гетеросексуалы, не употреблявшие наркотиков, не заражались СПИДом. В США, если вычесть известные группы риска, насчитывалось около 500 случаев в год — меньше, чем количество несчастных случаев от употребления загрязненной воды. Супруги и сексуальные партнеры жертв СПИДА не заражались им. Проститутки, не употреблявшие наркотиков, равно как и их клиенты не заражались им. Короче говоря, налицо были все признаки неинфекционной болезни, описанные в учебниках.
Элементарный принцип науки и медицины состоит в том, что одна лишь корреляция не служит доказательством причины. Если сообщается, что событие А, как правило, сопровождается событием В, то имеется четыре возможных объяснения: (1) А служит причиной В; (2) В служит причиной А;
(3) нечто третье служит причиной и А, и В; (4) эта корреляция — только совпадение или искусственно преувеличена, например, путём отбора данных. Нет никакой причины склоняться к заключению (1), пока строго не устранены остальные три.
В стремлении поскорее найти возбудитель инфекции, считает Дуесберг, была совершенно неправильно проинтерпретирована роль ВИЧ. Далеко не являясь общей причиной различных состояний, называемых “СПИДом”, сам ВИЧ был условно-патогенной инфекцией, проявляющейся на конечных стадиях ослабления иммунной системы, вызванного другими причинами. В некотором смысле СПИД порождал ВИЧ. То есть последний выступал в роли “маркера” групп с высоким риском, но сам по себе не был ответственен за проблемы здоровья, которые эти группы испытывали. Высокая корреляция между ВИЧ и СПИДом, на который постоянно ссылались, была артефактом, следствием способа, которым определили, что такое СПИД:
ВИЧ + характерные симптомы = СПИД;
характерные симптомы без ВИЧ = характерные симптомы. Таким образом, если налицо все симптомы ТБ и ВИЧ-тест даёт положительный результат, это СПИД. А если есть совершенно клинически неразличимое с этим состояние и ВИЧ-тест отрицателен, это ТБ.
Такой подход, конечно, может сделать проблему тривиальной и с научной, и с медицинской точки зрения.
Когда научная теория терпит неудачу в своих предсказаниях, они или изменяются, или отменяются. Наука приветствует обоснованную критику и всегда готова повторно исследовать свои заключения в свете нового факта или альтернативного аргумента. Конечная цель состоит в выяснении истины. Но то, что происходило, не было похоже на науку. Дуесберга встретили хором оскорблений и насмешек, сопровождаемых таким уровнем страстности, какой редко бывает среди профессионалов. Вместо готовности пересмотреть взгляды, он встретился с уловками, направленными на сокрытие или отрицание неудач своих прогнозов. Подобный вид реакции типичен не для учёных, а для политиков, и называется “контролем ущерба”.
Например, статистика новых случаев СПИДа всегда давалась только нарастающим итогом (суммировалась с предыдущими случаями) и, значит, могла только расти, что контрастирует с обычной практикой в отношении других болезней, когда сообщаются ежегодные количества, и любая тенденция видна с первого взгляда. Несмотря на продолжающуюся истерию средств массовой информации о неподдающейся контролю эпидемии, реальные цифры Центров эпидемического контроля (ЦЭК) по каждой из категорий стали уменьшаться после достижения пика в районе 1988 года. И это происходило несмотря на неоднократные переопределения СПИДа, включающие в него всё новые и новые болезни, до того СПИДом не считавшиеся. Их производили пять раз с 1982 до 1993, так что в итоге за первые девять месяцев 1993 года получился общий рост на 5 %, хотя иначе итоги за 1992 год показали бы снижение на 33 %. В настоящее время (1997) насчитывается 29 болезней, относящихся к СПИДу. Одной из вновь добавленных категорий является рак шейки матки. (Воинствующие феминистки протестовали, что мужчины получают слишком много помощи в качестве жертв СПИДа.) Ничего нового не было замечено, но заголовки стали кричать, что гетеросексуальные женщины — самая быстро растущая группа СПИД. Тем временем, кампания, проведённая в школах и университетских городках, делала своё дело по терроризации молодых людей разрушительными действиями подросткового СПИДА. И снова фактические данные говорили о совершенно иной истории. По данным ЦЭК число случаев в Нью-Йорке среди людей от 13 до 19 лет за период с 1981 до конца июня 1992 составило 872. Когда из этого числа исключили гомосексуалистов, наркоманов, вводящих наркотики внутривенно, и больных гемофилией, число не входящих в эти группы (или не признающих этого) уменьшилось до общего итога 16 человек за 11-летний период. (Именно шестнадцать. Вы прочитали правильно.)
Вирусные болезни поражают обычно после инкубационного периода в несколько дней или недель, в течение которых вирус может размножаться, пока организм не выработает иммунитет. Когда для СПИДА этого не произошло, было введено понятие “медленного” вируса, задерживающего начало проявления на месяцы. Когда прошёл год, и не оказалось никаких признаков эпидемии, этот период увеличили до пяти лет; когда опять ничего не произошло — до десяти. Теперь нам говорят про десять-пятнадцать. Наличие выдумок, объясняющих неудачу прогнозов, — неизменный признак краха теории.
(Примечание: Это и не дремлющий вирус вроде некоторых видов герпеса, оживающих во время стресса. Наиболее явные признаки болезни такие вирусы вызывают во время первичной инфекции, до того, как появился иммунитет; последующие вспышки менее серьезны (присутствует, хотя и ослабленный, иммунитет), но при проявлении вирус обилен и активен. СПИД не вписывается в эту картину. Длинная задержка перед любым проявлением болезни характерна для накопительного эффекта токсичного фактора, подобно раку легкого от курения или циррозу печени от избытка алкоголя.)
Почему же, вопреки всем этим фактам утверждают, что на первом месте стоит инфекционная природа СПИДа? Если отбросить несущественное, останется только один аргумент — кажущаяся корреляция (СПИД происходит в географических и связанных с риском кластерах). Но этот аргумент не является доказательным. Жертвы авиационных аварий и жертвы мести Монтесумы также образуют кластеры, но никому не приходит в голову считать это доказательством того, что они заражают друг друга. Всё станет ещё более интересным, если внимательно посмотреть на верительные грамоты ВИЧ, объявленного переносчиком СПИДа.
Одним из главных достижений медицины за последнее столетие явилась разработка научных процедур для определения, является ли конкретная болезнь инфекционной, — т.е. переносится некоторым микроорганизмом, проникающим снаружи — и для нахождения этого микроорганизма. В противном случае болезнь является результатом некоторого фактора окружающей среды, типа дефицита пищевых компонентов, генетических особенностей, токсинов. Основные критерии этого различия, сформулированные в прошлом столетии, и широко применяемые с тех пор, известны как постулаты Коха. Их четыре, и когда все они выполнены, считается без сомнения доказанным, что болезнь инфекционная и вызвана подозреваемым агентом. В отношении ВИЧ как причины СПИДа не выполняется ни один из этих критериев.
(1) Микроорганизм должен обнаруживаться во всех случаях болезни.
По статистике ЦЭК в 25 % случаев диагностированных в США присутствие ВИЧ было предположено заранее, без фактического тестирования. Как бы то ни было, но с 1993 года более чем в 4000 случаев смерти от СПИДА люди были признаны свободными от ВИЧ. В самом последнем определении СПИДа есть категория, для которой не требуется положительный тест на ВИЧ. (Хороший вопрос: как же это может быть, если ВИЧ настойчиво считается причиной СПИДА)
Подобная логика находится вне моих способностей. Клиническое определение, данное Всемирной Организацией Здравоохранения для африканского СПИДа (принятое в 1985 году), базируется не на ВИЧ-тестировании, а на объединенных признаках (хронический понос, продолжительная лихорадка, потеря веса, и постоянный кашель), ни один из которых не является новым или необычным на африканском континенте. Последующие тестирования типовых групп, считающихся больными СПИДом, дали отрицательные результаты почти в 50 % случаев. Почему болезни, совершенно отличающиеся от внесённых в список в Америке и Европе, и теперь даже не требующие проверки ВИЧ-статуса, должны называться одним и тем же именем — другой хороший вопрос.
(2) Микроорганизм должен быть изолирован от хозяина и выращен в виде чистой культуры.
Это должно гарантировать, что болезнь порождается подозреваемым микроорганизмом, а не кое-чем иным, оставшемся нераспознанным в смеси веществ. Из клеток тканей и жидкостей пациента, действительно заражённого вирусной болезнью, выделяется так много вирусов, что взять чистый образец и сравнить с известными образцами из каталога — простейшая задача, стандартное упражнение для новичка. Было множество сообщений о выделении ВИЧ, но более плотная экспертиза показывала, что имело место слишком вольное расширение общепринятого понимания этого слова. Например, от демонстрации активной вирусной инфекции очень сильно отличается выделение с использованием химических стимуляторов фрагмента дефектной рибонуклеиновой кислоты (РНК) для того, чтобы он проявил себя в культуре клеток, отделённой от любой активной иммунной системы. Несмотря на потраченные миллиарды, не было достигнуто никакого выделения ВИЧ, отвечающего принятым у вирусологов стандартам.
(3) Микроорганизм, будучи введён в восприимчивый организм, должен быть способен вызвать исходную болезнь.
Требуется, чтобы болезнь могла быть воспроизведена путём введения предполагаемого микроагента неинфицированному, т.е. здоровому хозяину. (Но это не значит, что микроорганизм должен порождать болезнь каждый раз, иначе мы все были бы больны).
Есть два способа проверки этого условия: инъекции лабораторным животным и случайное инфицирование человека. (Преднамеренная инфекция людей была бы неэтична). Шимпанзе инфицировались, начиная с 1983 года, и наблюдалось развитие антител, показывающее, что вирус “взят”, но ни разу не наблюдалось развитие признаков СПИДа. Есть несколько туманно изложенных заявлений медицинских работников, получивших СПИД от шприцев и других ВИЧ-экспозиций, но нет ничего серьёзно документированного. Для сравнения, количество заражений гепатитом составляет 1500 в год. Значит, даже если бы был доказан случай заражения СПИДом, гепатит в сотни раз более заразен. И, тем не менее, мы всё ещё разводим панику на эту тему.
(4) Этот микроорганизм должен быть обнаружен у инфицированного хозяина.
Поскольку пункт (3) ни разу не выполнялся для СПИДА, этот пункт не имеет смысла.
Ответить на это вопиющее нарушение базового принципа, прекрасно служившего в течение столетия, можно двояко: или проигнорировать его, или заявить, что ВИЧ настолько сложен, что делает постулаты Коха устаревшими. Но постулаты Коха — просто формализация логики здравого смысла, а не утверждения относительно микроорганизмов. Законы логики, как и математика, не устаревают. И если отбросить уже установленные критерии заразности, то по каким новым критериям следует судить о заразности ВИЧ? Только по группировке подобных признаков? Только по корреляциям и без доказательств каких-либо причинно-следственных отношений? Это называется суеверием, а не наукой. И отбрасывает медицину на две сотни лет назад.
Так, когда же ВИЧ стал впервые считаться причиной? Ответ, похоже, содержится в одной из пресс-конференций. В апреле 1984 года Секретарь по охране здоровья и социальному обеспечению (Secretary of Health and Human Services), Маргарет Хеклер (Margaret Heckler) инициировала очень значимое событие, представив прессе исследователя Государственного института здравоохранения (National Institute of Health) Роберта Галло (Robert Gallo) как открывателя вируса (названного тогда HTLV-Ш), вероятно, вызывающего СПИД. Вопреки принятой процедуре это произошло до публикации каких-либо материалов в научных журналах, без возможности другим учёным провести предварительную проверку результатов. Явно не случайно американское публичное заявление явилось вовремя, опередив французского исследователя Люка Монтанье из парижского Института Пастера, уже опубликовавшего в литературе данные о своём открытии вируса, оказавшегося позднее тем же самым вирусом. С этого момента установилась жёсткая официальная политика. Все альтернативные исследования были закрыты, и всё федеральное финансирование было направлено на исследования, соответствующие одобренному направлению. Это не способствовало созданию обстановки разнообразия мнений среди склонных к карьере ученых, которые, будь они политически свободными, могли бы сказать, что даже если причиной СПИДа был действительно вирус, гипотеза о том, что это ВИЧ, порождает несколько довольно острых вопросов.
Сторонники ВИЧ-догмы постоянно прикрываются фразой о её “безусловной очевидности”. Когда их просят продемонстрировать это или сослаться на такую демонстрацию, они отвечают либо насмешкой, либо предпринимают ad hominem (направленную на чувства прим. перев.) атаку на приводимые доводы. Но никогда не бывает ссылок на факты. Насколько я знаю, никто не дал определённого ответа на простой вопрос, “Где исследования, доказывающие, что ВИЧ вызывает СПИД?” Это нечто такое, о чём “каждый знает”, что это правда. И хотя написаны десятки тысяч статей, никто не может написать ту, в которой говорится, почему.
Иногда делается ссылка на четыре статьи, опубликованные Гало в Science после того, как пресс-конференция досрочно объявила об обнаружении носителя прежде, чем хотя бы один внешний учёный смог увидеть его. Но даже если считать, что описанные методики действительно выделяют вирус — что весьма спорно, — они показывают присутствие ВИЧ у менее чем половины пациентов с условно-патогенными инфекциями и меньше, чем у трети больных “саркомой Калоши” — двух наиболее характерных для СПИДА проявлений. Разве это “безусловная очевидность”? Это намного ниже стандартов, которые принято применять к законченным диссертациям, не говоря уже о мобилизации федеральных ресурсов Соединенных Штатов и о закрытии всех альтернативных исследований.
Но всё обстоит ещё более шокируще.
Вирусы вызывают болезнь, убивая клетки. Когда вирусы активно размножаются в количествах, достаточных, чтобы вызвать болезнь (из-за того, что ещё не выработан иммунитет, или потому, что иммунная система слишком дефектна, чтобы его выработать), совсем не трудно выделить их из инфицированной ткани. При гриппе инфицируется треть лёгочных клеток, при гепатите — почти все клетки печени. В случае СПИДа, даже у неизлечимо больных, обычно только одна из тысячи Т-клеток демонстрирует какие-то признаки ВИЧ. И к тому же при анализе не делается различия между бездействующими или дефектными вирусами, или совершенно нефункциональными вирусными фрагментами. Но даже если каждая из этих клеток была бы смертельно инфицирована, естественный процесс обновления клеток в тридцать раз выше. Это ничего не добавило бы на шкале способности вызывать болезнь.
ВИЧ принадлежит классу “ретровирусов”, которые живут за счёт включения своей РНК в хромосомные ДНК клеток хозяина (противоположно естественному направлению передачи информации при репликации клеток, т.е. ДНК-> РНК-> белок, отсюда и его название). Когда клеточный механизм производства белка расшифровывает эту часть хромосомы хозяина, он автоматически создаёт новый экземпляр ретровируса, который покидает клетку через её мембрану. То есть ретровирус оставляет клетку неповреждённой и функционирующей, и выживает за счёт периодического включения собственной копии в процесс нормального воспроизводства клетки. Эта стратегия совершенно отлична от стратегии более распространенных “литических” вирусов, которые полностью овладевают механизмами клетки, массово воспроизводят самих себя, пока клетка не истощится, после чего разрывают мембрану, убивая клетку, и двигаются дальше как саранча. Они создают проблемы для иммунной системы и вызывают простуды, грипп, полиомиелит, бешенство, корь, свинку, желтую лихорадку, и т.п.
Ретровирус производит так мало своих копий, что становится легкой пищей для иммунной системы, натренированной в боях с литическими вирусами. По этой причине, основным способом передачи для ретровируса является переход от матери к ребенку. А это означает, что организм хозяина должен дожить до репродуктивной зрелости. Ретровирус, убивающий своего хозяина, не будет репродуктивно жизнеспособен. Изучено множество ретровирусов человека, и все они безопасны.
(Некоторые редкие раковые образования у животных вызываются специфическими генами, проникшими ретровирально в ДНК хозяина. Но в этих случаях опухоль формируются предсказуемо быстро после заражения, что полностью отличается от ситуации со СПИДом. И рак возникает благодаря неуправляемому размножению клеток, а вовсе не их убиванию)
ВИЧ соответствует признакам ретровируса и генетически незаметен. Он не убивает Т-клетки, даже в отделённых от тела культурах («in vitro»), иммунная система не подавляет его. Для изучения ВИЧ его разводят на бессмертных поколениях тех самых клеток, которые ВИЧ, как полагают, убивает^!), чтобы породить СПИД. При этом его концентрация гораздо выше, чем когда-либо наблюдалась у людей, со СПИДом или без СПИДа. Будучи отделён от организма хозяина, он быстро распадается на части, что привело некоторых исследователей, скептически наблюдавших этот ассортимент фрагментов РНК, обрывков белка и других осколков (на основании которых и было выведено его существование), к мысли о том, а есть ли вообще какой-то реальный микроорганизм. ГВопоос. Если он есть, то, что же реплицируется в этих культурных средах? Ответ. Никогда не было с определённостью продемонстрировано, что хоть что-нибудь, извлечённое оттуда, реплицируется. Искусственное стимулирование “чего-то” с целью его самопроявления (а это может оказаться полоской кода “провируса”, населяющего ДНК клеток базовой культуры) весьма далеко от демонстрации активного патогенного вируса человеческого тела.)
По той же самой причине, ВИЧ почти невозможно передать сексуально. Для этого требуется что-то вроде 1000 отдельных контактов, по сравнению с четырьмя для подлинной венерической болезни (если не используется тот или иной безопасный секс). Следовательно, вместо свирепого клеточного убийцы, каким его рисует пресса, ВИЧ оказывается подделкой.
Большинство людей несёт следы почти каждого микроба, постоянно находящегося в их нормальной среде обитания. Причина, по которой они не болеют всё время, состоит в том, что их иммунная система гасит активность микробов либо полностью, либо до такого уровня, который не может вызвать ущерб. Иммунная система, ставшая дисфункциональной до такой степени, что не может даже держать под контролем ВИЧ, полностью разрушена. Каждая группа больных СПИДом хиреет своим путём, в зависимости от вида риска, которому подвержена, по-своему накапливает коктейль из всего, что находится вокруг: нестерильные уличные наркотики, общие шприцы, распущенность, накопление сыворотки от многочисленных доноров. С момента, когда ВИЧ начал так же тщательно регистрироваться, как и всё остальное, наблюдается спад как минимум на 5 %. И даже среди контингента, типичного для СПИДа. Следовательно, ВИЧ играет роль маркерного гена в группах риска, набирающих микробы.
Если ВИЧ фактически не выявляем даже у умерших своих жертв, как проводить тестирование на его присутствие? Оно и не делается. Делается тестирование на антитело. То есть исследуется механизм собственной защиты человека, то, что он или получил от своей матери, или чему научился в жизни, сталкиваясь с вирусами, или получая инъекции вакцин. Другими словами, исследуется путь создания вашего иммунитета. Не начинает ли это звучать немного странно?
Тестирование на наличие антитела к подозреваемому болезнетворному организму может при правильных обстоятельствах действительно иметь смысл. Если некто демонстрирует клинические симптомы (скажем, лихорадку, сыпь, пот, дрожь, бред), которые, как известно (может быть вследствие выполнения постулатов Коха), вызываются этим болезнетворным организмом, и если независимые испытания доказали существование антител, специфических для этого болезнетворного организма, тогда проверка на антитела при явном наличии симптомов может быть удобным и надежным путём подтверждения подозреваемой болезни. Но ничто из этого не относится к ВИЧ. Не только никогда не было доказано, что он может вызвать что-нибудь, но не было дано ни одного вероятного объяснения, как бы он мог это сделать. И единственный способ увидеть, что испытуемое антитело специфично для этого вируса, состоит в сравнении результатов теста с “золотым стандартом” для этого вируса. Установление стандарта требует истинного, в традиционном смысле, отделения вируса от клинических пациентов, чего никогда не было сделано. Что же тогда означает “ВИЧ-тест”, если он вообще что-нибудь означает?
Действительно полезный тест на антитела может констатировать, что наблюдаемая болезнь вызывается подозреваемым вирусом. Положительный же результат ВИЧ-теста у человека, полностью лишённого симптомов, означает либо что эти антитела он носит с рождения и никогда не встречался с этим вирусом, либо что этот вирус был успешно нейтрализован и стал невидимым. В таком контексте “ВИЧ-инфицированный” означает ВИЧ-иммунизированный. Интерпретации этого в виде предсказания, что человек умрёт через несколько лет от некоторой неспецифической болезни, имеет столько же смысла, как диагностика оспы у совершенно здорового человека из-за присутствия антител, приобретенных в детстве от прививки.
Этот тест может означать и многое другое. Наиболее распространённый тест, называемый ELISA, был разработан для отбора крови. Сейчас, когда вы смотрите, не загрязнена ли кровь, вы хотите, чтобы тест был сверхчувствительным, чтобы бил в колокола при малейшем подозрении. Если он ошибочно даёт положительный результат, вы просто выбросите пинту крови. Но если он ошибочно даст отрицательный результат, кровь пройдёт через отбор, и последствия могут быть катастрофическими. (И проблема тут не в том, в самом ли деле то, ради чего вы отбираете кровь, представляет реальный риск). Но тот же самый тест вначале был диагностическим. И когда людям говорят, что положительный результат означает неминуемое развитие болезни, которая неизбежно фатальна, это уже совсем другое.
Есть и иные причины, по которым тест может дать положительный результат, о чём даже не знали доктора, когда я с ними говорил:
предшествующая беременность, алкоголизм, некоторые раковые образования, антитела малярии, антитела лепры, прививка гриппа, нагревание пробы крови, длительное хранение образца, множество других вирусов, различные паразитозы, антитела гепатита В, ревматоидный артрит. Всемирная организация здравоохранения выполнила в России в течение двухлетнего периода 50 миллионов тестов на антитела и получила 50,000 положительных результатов. Попытки подтвердить результаты показали около 300, из которых в 50 или около того случаев действительно оказался СПИД.
Африканский СПИД одинаково поражает оба пола и часто считается гетеросексуально передаваемой эпидемией, находящейся пока в резерве для остальной части мира. Её болезненные проявления очень сильно отличаются от выявленных в Нью-Йорке и Сан-Фран
Как напугать 6 млрд человек? Кометой, приближающейся к земле? Концом света? Ведьмами? Новое время придумывает новые страшилки. Среди них виртуальный вирус СПИД.
Среди ваших знакомых есть люди, больные именно СПИДом, а не малокровием, туберкулезом, саркомой. Я что-то не встречался. А ведь по статистике это очень распространенное заболевание. Или это болезнь африканских негров, а у нас иммунитет.
Сейчас уже много порядочных ученых заявляет, что СПИДом, в лудшем случае называют снижение иммунитета у людей, ослабленных другими болезнями или ведущими нездоровый образ жизни.
СПИД — это грязный пиар. Яркий пример массовой истерии и внушаемости.
Не было ни одного лабораторного опыта на животных, в котором вирусоноситель заразил бы здоровую особь. Сказки нового времени, под которые можно подвести рекламу презерватива, контрацепции, семейной морали, чего угодно.
Да если бы СПИД был, мы бы давно уже все через комаров позаражались. Это ведь те же шприцы без дезинфекции.
Ну и ладно, мое знакомство со сказками закончилось на братьях Гримм. Но среди них не было такой гнусной, как эта.
08.09.03 Ересь под названием СПИД и Новые Епископы
http://www.simoron.orc.ru/spid.html
Из книги Джеймса П. Хогана «Ракеты, Красноголовые и РЕВОЛЮЦИЯ», изданной в США в 1999 г. (JAMES P.HOGAN Rockets, Redheads & REVOLUTION)
Перевод с английского А.В Богданова
Считается, что наука имеет дело с объективной реальностью, — с тем, что существует на самом деле, и что лежит вне человеческих возможностей и желаний оказать влияние. Её убеждения основываются исключительно на фактах, а последствия, как хорошие, так и плохие, выходят такими, какими уж получатся. Политика же имеет дело со способностью людей изменяться, и её убеждения, получая соответствующий отклик, вызывают появление новых политических программ. Но в этом случае слишком часто правда остаётся далеко в стороне.
Когда в начале 80-х годов вспыхнула истерия, связанная со СПИДом, я жил в Mother Lode country в предгорьях Сьерра Невады в северной Калифорнии. Поскольку я давно уже исключил средства массовой информации из числа достоверных источников каких бы то ни было сведений, я не уделил ей большого внимания. Моим близким другом и приятелем по выпивке был в то время бывший армейский физик, помогавший тогда мне в работе над несколькими книгами. Из любопытства мы проверили официальные данные департаментов здоровья различных городов и штатов. Во всей Калифорнии оказалось около 1100-1200 случаев, и все они практически полностью относились к двум чётко ограниченным районам Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, связанным с наркотиками и другими далёкими от меня образами жизни. Так о какой же великой “эпидемии” нам толковали? О, но мы же ничего не понимаем, сказали нам. Она распространяется новым вирусом, который на 100% смертелен, и готов заразить всё население целиком. Его можно получить от секса, от туалетных сидений, от своего дантиста, от вдыхания воздуха, и тогда уже нет никакого спасения. Род человеческий может исчезнуть.
Но и этому я не поверил, хотя и не мог дать хорошо обоснованного объяснения. Одной из причин было то, что, хотя СПИД был вокруг уже в течение нескольких лет, он всё ещё явно ограничивался первоначальными группами риска. Если он собирался “взорвать” всё население, должны были существовать бесспорные свидетельства этому. Их не было. Другой, более серьёзной причиной, я думаю, было то, что разжигание страстей у публики стало такой прибыльной и политически плодотворной индустрией, что чем более ужасающей выглядела ситуация, тем более скептически я реагировал. Все вопли противоречили тому, что говорили мои собственные глаза и уши. Из тех, кого я знал, никто не имел этой болезни. Никто из тех, кого я знал, не знал никого, кто её имел. Но “все знали”, что она была всюду. Я не сомневаюсь, что, когда Черная Смерть поразила Европу, или оспа добралась до американцев, люди знали, что действительно имели дело с эпидемией. Если же для того, чтобы убедить вас в наличии проблемы, нужна стоящая миллиарды долларов пропагандная индустрия, это значит, что проблема не так уж и велика.
Так я продолжал жить, почти не вспоминая о ней, пока не посетил Калифорнийский университет в Беркли и не встретился по убедительному совету нашего общего друга с Питером Дуесбергом (Peter Duesberg), профессором молекулярной и клеточной биологии. Беседы с Дуесбергом и его коллегами, как первая, так и последующие, ошеломили меня и возвратили интерес к этой проблеме. Я занимался этим несколько лет и имел множество контактов по всей Америке и в весьма отдалённых от неё странах — Англии, Германии, Австралии и Южной Африке. Нам нравится думать, что дни Инквизиции миновали. Посмотрите, однако, что может случаться с некорректной по отношению к политике наукой, когда она ступает на путь бандитизма, подталкиваемая огромными деньгами, — и с учеными, которые не обращают на это внимания и пытаются лишь сосредоточиться на том, о чём вроде бы говорят факты.
Прежде всего, надо развеять расхожее заблуждение, будто “СПИД” -нечто новое, появившееся внезапно в районе 1980 года. На деле это -совокупность болезней, существовавшая вместе с нами в течение всей истории медицины, которая в отдельных группах превысила средний уровень частоты заболеваний. Примером может служить Pneumocystis carinnii, -редкий тип пневмонии, которую вызывает обычно мирный микроорганизм, живущий в лёгких почти каждого человека на планете. Как правило, он становится патогенным у людей, больных раком, чьи иммунные системы подавлены химиотерапией.
Присутствие у этих больных в начальной стадии болезни различных условно-патогенных факторов типа кишечных дрожжей подтверждало снижение их иммунитета. Многие из них страдали также ранее редко встречавшейся опухолью кровеносных сосудов, известной как саркома Калоши. Для медицинских авторитетов явилось неожиданностью, что эти случаи были сконцентрированы в группе 20-40-летних мужчин, обычно считающейся здоровой возрастной группой. В результате они стали считать главной и единственной причиной болезни сходные условия их существования. Жертвами были почти исключительно гомосексуалисты, что привело к гипотезе о возбудителе инфекции, передаваемом главным образом половым путём. Эта гипотеза, казалось бы, ещё больше укрепилась, когда в ту же самую общую категорию были включены и другие болезни, связанные с дефицитом иммунитета (туберкулёз среди наркоманов, различные инфекции у больных гемофилией и доноров), и которая к тому времени была официально названа Синдром Приобретенного Иммунодефицита, или СПИД.
Впоследствии, ответственный за это агент был объявлен, новым вирусом уже известного вида “ретровирусов”, который позднее назвали Вирусом Иммунодефицита (ВИЧ). Больные СПИДом страдали от болезней, возникавших вследствие ВИЧ-инфекции, которая, как полагают, уничтожает “Т-хелперы” — вид лейкоцитов, стимулирующих производство антител, соответствующих вторгнувшимся микроорганизмам.
Такова основная парадигма, до сих пор официально обрисовывающая нашу беду. Вирус, о котором прежде никто не слышал, потому что технологии его обнаружения не существовало до восьмидесятых годов, можно поймать где угодно, и против него нет никакой вакцины. Он был найден в Африке в совокупности с разнообразными другими видами болезней, что вызвало предположение, что он оттуда родом, и средства массовой информации упивались описаниями неуправляемой глобальной пандемической чистки континентов. Однажды заразившись, уже нельзя было вылечиться, так что неизбежными и необратимыми становились постепенная чрезвычайно тягостная физическая деградация и финальная смерть.
То, что для кое-кого стало плохой новостью, оказалось благоприятным случаем для огромной, перенасыщенной и в большой степени безработной армии биомедицинских работников, которая, как только это случилось, была мобилизована, оснащена, обучена и стала ожидать той самой критической ситуации. Стремясь в пятидесятых — начале шестидесятых годов уничтожить полиомиелит, медицинские учебные заведения выпустили большое количество вирусологов, нацеленных на получение нобелевских премий. Новые федеральные отделения, созданные для контроля и оповещения об инфекционных болезнях, ждали своего часа. А поскольку в борьбе с раком поиск его вирусной причины окончился безрезультатно, все эти силы, нуждавшиеся в эпидемии, бросились в крестовый поход на разгадку действия нового смертельного вируса и на производство вакцины против него. Никакой вирус не изучался так интенсивно, как этот. Опубликованные материалы исчислялись тысячами, и всем была обеспечена работа, поскольку федеральные расходы возрастали ежегодно на миллиарды долларов. Никогда ещё научно-медицинская братия и руководившие ею бюрократы не получали столь щедрого подарка. Как только ВИЧ стал автоматически приравниваться СПИДу, любой человек, положительно протестированный на этот вирус, становился несчастной жертвой, имеющей право на обслуживание за общественный счёт, что означало прибыльные консультации, доходы от тестирований, и лечение самыми дорогими лекарствами из выпускавшихся когда-либо фармацевтической промышленностью. К тому же, в отсутствие вакцины единственным средством предотвращения эпидемии оказалась проверка на ВИЧ носительство. Это означало создание ещё одного растущего сектора из агентств содействия, консультативных центров, обучающих компаний, а также групп поддержек и советников для обслуживания жертв и их семей. В то время как многие находили мучительный конец, другим было как никогда хорошо. Исследователи, которые иначе провели бы свои жизни, глядя в микроскоп и, отмывая чашки Петри, стали миллионерами, основав компании по производству ВИЧ-тестов и назначив гонорары за их проведение. Бывшие уволенные становились политически заметными и комфортно жили в качестве организаторов программ, финансируемых правительственными грантами, а также за счёт подачек от лекарственных компаний. Настало время действий вместо размышлений и деклараций вместо постановки вопросов. Да и кто захочет канителиться, имея такого золотого гуся?
Затем, в конце восьмидесятых, Питер Дуесберг опубликовал статью, где, представьте себе, пришел к выводу, что СПИД совершенно не может вызываться не только ВИЧ, но и вообще каким-либо вирусом. Фактически, он считал, что “СПИД” не заразен!
Он увидел лишь различные группы людей, заболевших различными способами и по различным причинам, и имевших отношение к специфическим рискам, которым эти группы всегда подвергались. Ни разу не была убедительно продемонстрирована какая-либо общая причина, связывающая их всех вместе. В самом деле, почему слабоумие или изнуряющую болезнь, надо считать чем-то таинственным, раз они не результат иммунодефицита. Наркоманы разрушали свои иммунные системы вводимыми веществами, заражались туберкулёзом (ТБ) и пневмонией через нестерильные иглы и грязные наркотики, изнуряли себя бессоницей и недоеданием, которые обычно сопутствуют такому образу жизни. Гомосексуалисты получали саркомы вследствие практически всеобщего использования азотных ингаляторов, а также в результате дрожжевых инфекций (подавляющих полезные защитные бактерии), возникших из-за передозировки профилактически используемых антибиотиков. У больных гемофилией иммунитет оказывался подавленным повторяющимися вливаниями чужеродного белка. Люди, подвергшиеся, переливанию крови, уже были больны той или иной болезнью. Люди, пользовавшиеся “антивирусным” лекарством азотиоприн (AZT были им отравлены. Африканцы, страдали от совершенно иных болезней, характерных для условий бедности в тропическом климате. Остальные несколько человек заболели по причинам, которые никогда не удастся объяснить. Единственное изменение во времени состоит в том, что некоторые из этих групп численно возросли. Этот рост хорошо согласуется с ростом употребления наркотиков в конце шестидесятых — начале семидесятых, и Дуесберг полагает, что наркотики являются основной причиной наблюдаемого роста.
Дуесберг имеет высокую квалификацию в этой области, но понимание того, что он сделал, вовсе не требует знаний доктора наук или заоблачных высот ума. Начнём с того, что в течение нескольких лет после появления, различные виды “СПИДА” упрямо ограничивались первоначальными группами риска и среди его жертв всё ещё было более 90 % мужчин. Инфекционная болезнь не ведёт себя таким образом, она одинаково воздействует и на мужчин, и на женщин. Распространение новой болезни среди беззащитного населения шло бы экспоненциально. Именно так и предсказывалось вначале, но этого не произошло. В то время как пресса продолжала ужасать мировую публику своими творениями, планета Земля оставалась в порядке. Гетеросексуалы, не употреблявшие наркотиков, не заражались СПИДом. В США, если вычесть известные группы риска, насчитывалось около 500 случаев в год — меньше, чем количество несчастных случаев от употребления загрязненной воды. Супруги и сексуальные партнеры жертв СПИДА не заражались им. Проститутки, не употреблявшие наркотиков, равно как и их клиенты не заражались им. Короче говоря, налицо были все признаки неинфекционной болезни, описанные в учебниках.
Элементарный принцип науки и медицины состоит в том, что одна лишь корреляция не служит доказательством причины. Если сообщается, что событие А, как правило, сопровождается событием В, то имеется четыре возможных объяснения: (1) А служит причиной В; (2) В служит причиной А;
(3) нечто третье служит причиной и А, и В; (4) эта корреляция — только совпадение или искусственно преувеличена, например, путём отбора данных. Нет никакой причины склоняться к заключению (1), пока строго не устранены остальные три.
В стремлении поскорее найти возбудитель инфекции, считает Дуесберг, была совершенно неправильно проинтерпретирована роль ВИЧ. Далеко не являясь общей причиной различных состояний, называемых “СПИДом”, сам ВИЧ был условно-патогенной инфекцией, проявляющейся на конечных стадиях ослабления иммунной системы, вызванного другими причинами. В некотором смысле СПИД порождал ВИЧ. То есть последний выступал в роли “маркера” групп с высоким риском, но сам по себе не был ответственен за проблемы здоровья, которые эти группы испытывали. Высокая корреляция между ВИЧ и СПИДом, на который постоянно ссылались, была артефактом, следствием способа, которым определили, что такое СПИД:
ВИЧ + характерные симптомы = СПИД;
характерные симптомы без ВИЧ = характерные симптомы. Таким образом, если налицо все симптомы ТБ и ВИЧ-тест даёт положительный результат, это СПИД. А если есть совершенно клинически неразличимое с этим состояние и ВИЧ-тест отрицателен, это ТБ.
Такой подход, конечно, может сделать проблему тривиальной и с научной, и с медицинской точки зрения.
Когда научная теория терпит неудачу в своих предсказаниях, они или изменяются, или отменяются. Наука приветствует обоснованную критику и всегда готова повторно исследовать свои заключения в свете нового факта или альтернативного аргумента. Конечная цель состоит в выяснении истины. Но то, что происходило, не было похоже на науку. Дуесберга встретили хором оскорблений и насмешек, сопровождаемых таким уровнем страстности, какой редко бывает среди профессионалов. Вместо готовности пересмотреть взгляды, он встретился с уловками, направленными на сокрытие или отрицание неудач своих прогнозов. Подобный вид реакции типичен не для учёных, а для политиков, и называется “контролем ущерба”.
Например, статистика новых случаев СПИДа всегда давалась только нарастающим итогом (суммировалась с предыдущими случаями) и, значит, могла только расти, что контрастирует с обычной практикой в отношении других болезней, когда сообщаются ежегодные количества, и любая тенденция видна с первого взгляда. Несмотря на продолжающуюся истерию средств массовой информации о неподдающейся контролю эпидемии, реальные цифры Центров эпидемического контроля (ЦЭК) по каждой из категорий стали уменьшаться после достижения пика в районе 1988 года. И это происходило несмотря на неоднократные переопределения СПИДа, включающие в него всё новые и новые болезни, до того СПИДом не считавшиеся. Их производили пять раз с 1982 до 1993, так что в итоге за первые девять месяцев 1993 года получился общий рост на 5 %, хотя иначе итоги за 1992 год показали бы снижение на 33 %. В настоящее время (1997) насчитывается 29 болезней, относящихся к СПИДу. Одной из вновь добавленных категорий является рак шейки матки. (Воинствующие феминистки протестовали, что мужчины получают слишком много помощи в качестве жертв СПИДа.) Ничего нового не было замечено, но заголовки стали кричать, что гетеросексуальные женщины — самая быстро растущая группа СПИД. Тем временем, кампания, проведённая в школах и университетских городках, делала своё дело по терроризации молодых людей разрушительными действиями подросткового СПИДА. И снова фактические данные говорили о совершенно иной истории. По данным ЦЭК число случаев в Нью-Йорке среди людей от 13 до 19 лет за период с 1981 до конца июня 1992 составило 872. Когда из этого числа исключили гомосексуалистов, наркоманов, вводящих наркотики внутривенно, и больных гемофилией, число не входящих в эти группы (или не признающих этого) уменьшилось до общего итога 16 человек за 11-летний период. (Именно шестнадцать. Вы прочитали правильно.)
Вирусные болезни поражают обычно после инкубационного периода в несколько дней или недель, в течение которых вирус может размножаться, пока организм не выработает иммунитет. Когда для СПИДА этого не произошло, было введено понятие “медленного” вируса, задерживающего начало проявления на месяцы. Когда прошёл год, и не оказалось никаких признаков эпидемии, этот период увеличили до пяти лет; когда опять ничего не произошло — до десяти. Теперь нам говорят про десять-пятнадцать. Наличие выдумок, объясняющих неудачу прогнозов, — неизменный признак краха теории.
(Примечание: Это и не дремлющий вирус вроде некоторых видов герпеса, оживающих во время стресса. Наиболее явные признаки болезни такие вирусы вызывают во время первичной инфекции, до того, как появился иммунитет; последующие вспышки менее серьезны (присутствует, хотя и ослабленный, иммунитет), но при проявлении вирус обилен и активен. СПИД не вписывается в эту картину. Длинная задержка перед любым проявлением болезни характерна для накопительного эффекта токсичного фактора, подобно раку легкого от курения или циррозу печени от избытка алкоголя.)
Почему же, вопреки всем этим фактам утверждают, что на первом месте стоит инфекционная природа СПИДа? Если отбросить несущественное, останется только один аргумент — кажущаяся корреляция (СПИД происходит в географических и связанных с риском кластерах). Но этот аргумент не является доказательным. Жертвы авиационных аварий и жертвы мести Монтесумы также образуют кластеры, но никому не приходит в голову считать это доказательством того, что они заражают друг друга. Всё станет ещё более интересным, если внимательно посмотреть на верительные грамоты ВИЧ, объявленного переносчиком СПИДа.
Одним из главных достижений медицины за последнее столетие явилась разработка научных процедур для определения, является ли конкретная болезнь инфекционной, — т.е. переносится некоторым микроорганизмом, проникающим снаружи — и для нахождения этого микроорганизма. В противном случае болезнь является результатом некоторого фактора окружающей среды, типа дефицита пищевых компонентов, генетических особенностей, токсинов. Основные критерии этого различия, сформулированные в прошлом столетии, и широко применяемые с тех пор, известны как постулаты Коха. Их четыре, и когда все они выполнены, считается без сомнения доказанным, что болезнь инфекционная и вызвана подозреваемым агентом. В отношении ВИЧ как причины СПИДа не выполняется ни один из этих критериев.
(1) Микроорганизм должен обнаруживаться во всех случаях болезни.
По статистике ЦЭК в 25 % случаев диагностированных в США присутствие ВИЧ было предположено заранее, без фактического тестирования. Как бы то ни было, но с 1993 года более чем в 4000 случаев смерти от СПИДА люди были признаны свободными от ВИЧ. В самом последнем определении СПИДа есть категория, для которой не требуется положительный тест на ВИЧ. (Хороший вопрос: как же это может быть, если ВИЧ настойчиво считается причиной СПИДА)
Подобная логика находится вне моих способностей. Клиническое определение, данное Всемирной Организацией Здравоохранения для африканского СПИДа (принятое в 1985 году), базируется не на ВИЧ-тестировании, а на объединенных признаках (хронический понос, продолжительная лихорадка, потеря веса, и постоянный кашель), ни один из которых не является новым или необычным на африканском континенте. Последующие тестирования типовых групп, считающихся больными СПИДом, дали отрицательные результаты почти в 50 % случаев. Почему болезни, совершенно отличающиеся от внесённых в список в Америке и Европе, и теперь даже не требующие проверки ВИЧ-статуса, должны называться одним и тем же именем — другой хороший вопрос.
(2) Микроорганизм должен быть изолирован от хозяина и выращен в виде чистой культуры.
Это должно гарантировать, что болезнь порождается подозреваемым микроорганизмом, а не кое-чем иным, оставшемся нераспознанным в смеси веществ. Из клеток тканей и жидкостей пациента, действительно заражённого вирусной болезнью, выделяется так много вирусов, что взять чистый образец и сравнить с известными образцами из каталога — простейшая задача, стандартное упражнение для новичка. Было множество сообщений о выделении ВИЧ, но более плотная экспертиза показывала, что имело место слишком вольное расширение общепринятого понимания этого слова. Например, от демонстрации активной вирусной инфекции очень сильно отличается выделение с использованием химических стимуляторов фрагмента дефектной рибонуклеиновой кислоты (РНК) для того, чтобы он проявил себя в культуре клеток, отделённой от любой активной иммунной системы. Несмотря на потраченные миллиарды, не было достигнуто никакого выделения ВИЧ, отвечающего принятым у вирусологов стандартам.
(3) Микроорганизм, будучи введён в восприимчивый организм, должен быть способен вызвать исходную болезнь.
Требуется, чтобы болезнь могла быть воспроизведена путём введения предполагаемого микроагента неинфицированному, т.е. здоровому хозяину. (Но это не значит, что микроорганизм должен порождать болезнь каждый раз, иначе мы все были бы больны).
Есть два способа проверки этого условия: инъекции лабораторным животным и случайное инфицирование человека. (Преднамеренная инфекция людей была бы неэтична). Шимпанзе инфицировались, начиная с 1983 года, и наблюдалось развитие антител, показывающее, что вирус “взят”, но ни разу не наблюдалось развитие признаков СПИДа. Есть несколько туманно изложенных заявлений медицинских работников, получивших СПИД от шприцев и других ВИЧ-экспозиций, но нет ничего серьёзно документированного. Для сравнения, количество заражений гепатитом составляет 1500 в год. Значит, даже если бы был доказан случай заражения СПИДом, гепатит в сотни раз более заразен. И, тем не менее, мы всё ещё разводим панику на эту тему.
(4) Этот микроорганизм должен быть обнаружен у инфицированного хозяина.
Поскольку пункт (3) ни разу не выполнялся для СПИДА, этот пункт не имеет смысла.
Ответить на это вопиющее нарушение базового принципа, прекрасно служившего в течение столетия, можно двояко: или проигнорировать его, или заявить, что ВИЧ настолько сложен, что делает постулаты Коха устаревшими. Но постулаты Коха — просто формализация логики здравого смысла, а не утверждения относительно микроорганизмов. Законы логики, как и математика, не устаревают. И если отбросить уже установленные критерии заразности, то по каким новым критериям следует судить о заразности ВИЧ? Только по группировке подобных признаков? Только по корреляциям и без доказательств каких-либо причинно-следственных отношений? Это называется суеверием, а не наукой. И отбрасывает медицину на две сотни лет назад.
Так, когда же ВИЧ стал впервые считаться причиной? Ответ, похоже, содержится в одной из пресс-конференций. В апреле 1984 года Секретарь по охране здоровья и социальному обеспечению (Secretary of Health and Human Services), Маргарет Хеклер (Margaret Heckler) инициировала очень значимое событие, представив прессе исследователя Государственного института здравоохранения (National Institute of Health) Роберта Галло (Robert Gallo) как открывателя вируса (названного тогда HTLV-Ш), вероятно, вызывающего СПИД. Вопреки принятой процедуре это произошло до публикации каких-либо материалов в научных журналах, без возможности другим учёным провести предварительную проверку результатов. Явно не случайно американское публичное заявление явилось вовремя, опередив французского исследователя Люка Монтанье из парижского Института Пастера, уже опубликовавшего в литературе данные о своём открытии вируса, оказавшегося позднее тем же самым вирусом. С этого момента установилась жёсткая официальная политика. Все альтернативные исследования были закрыты, и всё федеральное финансирование было направлено на исследования, соответствующие одобренному направлению. Это не способствовало созданию обстановки разнообразия мнений среди склонных к карьере ученых, которые, будь они политически свободными, могли бы сказать, что даже если причиной СПИДа был действительно вирус, гипотеза о том, что это ВИЧ, порождает несколько довольно острых вопросов.
Сторонники ВИЧ-догмы постоянно прикрываются фразой о её “безусловной очевидности”. Когда их просят продемонстрировать это или сослаться на такую демонстрацию, они отвечают либо насмешкой, либо предпринимают ad hominem (направленную на чувства прим. перев.) атаку на приводимые доводы. Но никогда не бывает ссылок на факты. Насколько я знаю, никто не дал определённого ответа на простой вопрос, “Где исследования, доказывающие, что ВИЧ вызывает СПИД?” Это нечто такое, о чём “каждый знает”, что это правда. И хотя написаны десятки тысяч статей, никто не может написать ту, в которой говорится, почему.
Иногда делается ссылка на четыре статьи, опубликованные Гало в Science после того, как пресс-конференция досрочно объявила об обнаружении носителя прежде, чем хотя бы один внешний учёный смог увидеть его. Но даже если считать, что описанные методики действительно выделяют вирус — что весьма спорно, — они показывают присутствие ВИЧ у менее чем половины пациентов с условно-патогенными инфекциями и меньше, чем у трети больных “саркомой Калоши” — двух наиболее характерных для СПИДА проявлений. Разве это “безусловная очевидность”? Это намного ниже стандартов, которые принято применять к законченным диссертациям, не говоря уже о мобилизации федеральных ресурсов Соединенных Штатов и о закрытии всех альтернативных исследований.
Но всё обстоит ещё более шокируще.
Вирусы вызывают болезнь, убивая клетки. Когда вирусы активно размножаются в количествах, достаточных, чтобы вызвать болезнь (из-за того, что ещё не выработан иммунитет, или потому, что иммунная система слишком дефектна, чтобы его выработать), совсем не трудно выделить их из инфицированной ткани. При гриппе инфицируется треть лёгочных клеток, при гепатите — почти все клетки печени. В случае СПИДа, даже у неизлечимо больных, обычно только одна из тысячи Т-клеток демонстрирует какие-то признаки ВИЧ. И к тому же при анализе не делается различия между бездействующими или дефектными вирусами, или совершенно нефункциональными вирусными фрагментами. Но даже если каждая из этих клеток была бы смертельно инфицирована, естественный процесс обновления клеток в тридцать раз выше. Это ничего не добавило бы на шкале способности вызывать болезнь.
ВИЧ принадлежит классу “ретровирусов”, которые живут за счёт включения своей РНК в хромосомные ДНК клеток хозяина (противоположно естественному направлению передачи информации при репликации клеток, т.е. ДНК-> РНК-> белок, отсюда и его название). Когда клеточный механизм производства белка расшифровывает эту часть хромосомы хозяина, он автоматически создаёт новый экземпляр ретровируса, который покидает клетку через её мембрану. То есть ретровирус оставляет клетку неповреждённой и функционирующей, и выживает за счёт периодического включения собственной копии в процесс нормального воспроизводства клетки. Эта стратегия совершенно отлична от стратегии более распространенных “литических” вирусов, которые полностью овладевают механизмами клетки, массово воспроизводят самих себя, пока клетка не истощится, после чего разрывают мембрану, убивая клетку, и двигаются дальше как саранча. Они создают проблемы для иммунной системы и вызывают простуды, грипп, полиомиелит, бешенство, корь, свинку, желтую лихорадку, и т.п.
Ретровирус производит так мало своих копий, что становится легкой пищей для иммунной системы, натренированной в боях с литическими вирусами. По этой причине, основным способом передачи для ретровируса является переход от матери к ребенку. А это означает, что организм хозяина должен дожить до репродуктивной зрелости. Ретровирус, убивающий своего хозяина, не будет репродуктивно жизнеспособен. Изучено множество ретровирусов человека, и все они безопасны.
(Некоторые редкие раковые образования у животных вызываются специфическими генами, проникшими ретровирально в ДНК хозяина. Но в этих случаях опухоль формируются предсказуемо быстро после заражения, что полностью отличается от ситуации со СПИДом. И рак возникает благодаря неуправляемому размножению клеток, а вовсе не их убиванию)
ВИЧ соответствует признакам ретровируса и генетически незаметен. Он не убивает Т-клетки, даже в отделённых от тела культурах («in vitro»), иммунная система не подавляет его. Для изучения ВИЧ его разводят на бессмертных поколениях тех самых клеток, которые ВИЧ, как полагают, убивает^!), чтобы породить СПИД. При этом его концентрация гораздо выше, чем когда-либо наблюдалась у людей, со СПИДом или без СПИДа. Будучи отделён от организма хозяина, он быстро распадается на части, что привело некоторых исследователей, скептически наблюдавших этот ассортимент фрагментов РНК, обрывков белка и других осколков (на основании которых и было выведено его существование), к мысли о том, а есть ли вообще какой-то реальный микроорганизм. ГВопоос. Если он есть, то, что же реплицируется в этих культурных средах? Ответ. Никогда не было с определённостью продемонстрировано, что хоть что-нибудь, извлечённое оттуда, реплицируется. Искусственное стимулирование “чего-то” с целью его самопроявления (а это может оказаться полоской кода “провируса”, населяющего ДНК клеток базовой культуры) весьма далеко от демонстрации активного патогенного вируса человеческого тела.)
По той же самой причине, ВИЧ почти невозможно передать сексуально. Для этого требуется что-то вроде 1000 отдельных контактов, по сравнению с четырьмя для подлинной венерической болезни (если не используется тот или иной безопасный секс). Следовательно, вместо свирепого клеточного убийцы, каким его рисует пресса, ВИЧ оказывается подделкой.
Большинство людей несёт следы почти каждого микроба, постоянно находящегося в их нормальной среде обитания. Причина, по которой они не болеют всё время, состоит в том, что их иммунная система гасит активность микробов либо полностью, либо до такого уровня, который не может вызвать ущерб. Иммунная система, ставшая дисфункциональной до такой степени, что не может даже держать под контролем ВИЧ, полностью разрушена. Каждая группа больных СПИДом хиреет своим путём, в зависимости от вида риска, которому подвержена, по-своему накапливает коктейль из всего, что находится вокруг: нестерильные уличные наркотики, общие шприцы, распущенность, накопление сыворотки от многочисленных доноров. С момента, когда ВИЧ начал так же тщательно регистрироваться, как и всё остальное, наблюдается спад как минимум на 5 %. И даже среди контингента, типичного для СПИДа. Следовательно, ВИЧ играет роль маркерного гена в группах риска, набирающих микробы.
Если ВИЧ фактически не выявляем даже у умерших своих жертв, как проводить тестирование на его присутствие? Оно и не делается. Делается тестирование на антитело. То есть исследуется механизм собственной защиты человека, то, что он или получил от своей матери, или чему научился в жизни, сталкиваясь с вирусами, или получая инъекции вакцин. Другими словами, исследуется путь создания вашего иммунитета. Не начинает ли это звучать немного странно?
Тестирование на наличие антитела к подозреваемому болезнетворному организму может при правильных обстоятельствах действительно иметь смысл. Если некто демонстрирует клинические симптомы (скажем, лихорадку, сыпь, пот, дрожь, бред), которые, как известно (может быть вследствие выполнения постулатов Коха), вызываются этим болезнетворным организмом, и если независимые испытания доказали существование антител, специфических для этого болезнетворного организма, тогда проверка на антитела при явном наличии симптомов может быть удобным и надежным путём подтверждения подозреваемой болезни. Но ничто из этого не относится к ВИЧ. Не только никогда не было доказано, что он может вызвать что-нибудь, но не было дано ни одного вероятного объяснения, как бы он мог это сделать. И единственный способ увидеть, что испытуемое антитело специфично для этого вируса, состоит в сравнении результатов теста с “золотым стандартом” для этого вируса. Установление стандарта требует истинного, в традиционном смысле, отделения вируса от клинических пациентов, чего никогда не было сделано. Что же тогда означает “ВИЧ-тест”, если он вообще что-нибудь означает?
Действительно полезный тест на антитела может констатировать, что наблюдаемая болезнь вызывается подозреваемым вирусом. Положительный же результат ВИЧ-теста у человека, полностью лишённого симптомов, означает либо что эти антитела он носит с рождения и никогда не встречался с этим вирусом, либо что этот вирус был успешно нейтрализован и стал невидимым. В таком контексте “ВИЧ-инфицированный” означает ВИЧ-иммунизированный. Интерпретации этого в виде предсказания, что человек умрёт через несколько лет от некоторой неспецифической болезни, имеет столько же смысла, как диагностика оспы у совершенно здорового человека из-за присутствия антител, приобретенных в детстве от прививки.
Этот тест может означать и многое другое. Наиболее распространённый тест, называемый ELISA, был разработан для отбора крови. Сейчас, когда вы смотрите, не загрязнена ли кровь, вы хотите, чтобы тест был сверхчувствительным, чтобы бил в колокола при малейшем подозрении. Если он ошибочно даёт положительный результат, вы просто выбросите пинту крови. Но если он ошибочно даст отрицательный результат, кровь пройдёт через отбор, и последствия могут быть катастрофическими. (И проблема тут не в том, в самом ли деле то, ради чего вы отбираете кровь, представляет реальный риск). Но тот же самый тест вначале был диагностическим. И когда людям говорят, что положительный результат означает неминуемое развитие болезни, которая неизбежно фатальна, это уже совсем другое.
Есть и иные причины, по которым тест может дать положительный результат, о чём даже не знали доктора, когда я с ними говорил:
предшествующая беременность, алкоголизм, некоторые раковые образования, антитела малярии, антитела лепры, прививка гриппа, нагревание пробы крови, длительное хранение образца, множество других вирусов, различные паразитозы, антитела гепатита В, ревматоидный артрит. Всемирная организация здравоохранения выполнила в России в течение двухлетнего периода 50 миллионов тестов на антитела и получила 50,000 положительных результатов. Попытки подтвердить результаты показали около 300, из которых в 50 или около того случаев действительно оказался СПИД.
Африканский СПИД одинаково поражает оба пола и часто считается гетеросексуально передаваемой эпидемией, находящейся пока в резерве для остальной части мира. Её болезненные проявления очень сильно отличаются от выявленных в Нью-Йорке и Сан-Фран